Улитка ломает панцирь
(продолжение)
Теперь – кризиология, т. е. общий взгляд на кризисы вообще. Сломать старый панцирь – это процесс болезненный… Кроме того, какое-то время остаешься как бы голышом – без твердой оболочки, поэтому все внешние раздражения воспринимаются с удесятеренной силой. Человеку больно, и, естественно, он болеет. Болеет радикулитом или бронхитом или еще чем-нибудь. Лечится, принимает лекарства и все равно болеет, потому что причина болезни – серьезное внутреннее переустройство. Может быть, некоторые, особенно сильные мужчины, могут пройти кризис не заболев, но женщины – никогда. Как говорит Гейл Шиихи, если у женщины ничего не болит, то у нее болит голова.
Человек не понимает, что у него кризис. Его первая, нормальная реакция на боль – отделаться от нее, убежать, обвинить в этом кого-нибудь другого. Все происходит внутри него, а он пытается свалить все «с больной головы на здоровую». Сначала на тех, кто ему ближе всего,– на жену, детей. Затем на свою работу, на начальника. Затем на район, в котором живет, затем на город и т. д. Надо постараться подавить в себе это первое движение и заняться своим кризисом всерьез, посвятить какое-то время себе – приведению в порядок своей внутренней жизни.
С кризисами рекомендуется справляться в порядке их поступления. Нельзя кризис пропускать, заталкивать его «под ковер», и т. д., иначе он может назреть, как нарыв, а через несколько лет лопнуть, как бомба. …
Ну вот, пожалуй, и все, что касается кризисов вообще. Теперь мы переходим к основному делу – подробному разбору каждого кризиса в отдельности.
1. 16 лет. Пересаживание корней
Мама гуляет с ребенком. Ребенок играет, бегает вокруг нее и случайно оказывается у края тротуара, собираясь ступить на мостовую. Тут же раздается окрик: «Стой, нельзя!» Услышав тревогу в голосе матери, ребенок возвращается к ней. Так повторяется много раз, и вот в один прекрасный день, когда ребенок уже подрос, он гуляет один. Он вновь оказывается у края тротуара, собирается сделать шаг и вдруг слышит: «Стой, нельзя!» с родными материнскими интонациями. Откуда же несется это: «Стой, нельзя!»? Вот это и есть тот самый корень, что пущен в сознание ребенка родителями.
Вернемся к тому ребенку, которого мы оставили у края тротуара. Он еще подрос, ему уже лет семь-восемь, и ему первый раз разрешено перейти улицу самостоятельно. Он делает шаг и останавливается. В его душе борются две силы. Первая – это «Стой, нельзя!» – и есть «корни», которые высокой стеной окружают ребенка, защищая от внешнего мира. За этой стеной ему тепло, спокойно, удобно. Он знает, что здесь с ним ничего не случится. Но улицу-то хочется перейти. Это вторая сила – извечное стремление человека к новому, неизвестному, неиспробованному. Испробовать себя, испробовать этот мир. Но это страшно – выйти за пределы теплого родительского круга, броситься во взрослый мир, тем более, что нет уверенности даже в том, что удастся перейти сейчас улицу. Вот в этих мучениях нашего ребенка, как в миниатюре видно содержание кризиса пересаживание корней. Пока этого не сделаешь, не сможешь сам перейти улицу.
2. 23 года. План на всю жизнь
Речь идет о том молодом человеке, который решил стать президентом США, жениться на блондинке с голубыми глазами, иметь пятерых детей и т. д. Вроде здесь все просто, не видно, зачем кризисовать. У меня самого в этот момент уже был готов план стать лучшим математиком в мире, и принял я его без всяких колебаний. Но я могу представить себе человека, для которого принятие такого плана – серьезная проблема. Гейл Шиихи придумала для него название «транзит».
Вон он. Блестяще поступает на физический факультет. Через полтора года вдруг бросает университет, уезжает на Тихий океан и нанимается матросом на сейнер. Через два года возвращается и снова поступает на исторический или на искусствоведения, или куда-то в этом роде. Проучившись два года, бросает все и уезжает снова на «дикий Запад» собирать ковбойские песни. Потом снова приезжает, и так болтается, как лист на ветру, до 30–35 лет, когда вдруг, никуда уже не поступая, пишет роман (снимает кино, сочиняет песню) и становится писателем (режиссером, композитором) или никем.
Потом о нем будут писать, что вот-де будущий Художник решил сначала «узнать жизнь», долго путешествовал и, наконец, набравшись впечатлений, написал об этом роман. А на самом деле будущий Художник составил план «Стать Львом Толстым», на меньшее нечего и замахиваться. Каждый дурак в двадцать три года понимает, что каждый дурак может стать президентом США. А вот Львом Толстым? Президентов много, а Лев Толстой – один. Страшно, ведь в двадцать три года речь идет о всей твоей жизни, все поставлено на карту, а Лев Толстой может и не получится. И вот молодой человек старается отодвинуть, отложить решение в надежде, что потом все как-нибудь решится само собой. И когда откладывать дальше уже некуда и с годами накоплено мужество, чтобы принять решение, тогда он садится и пишет роман.
Но все это происходит у молодого человека не на сознательном, а на более глубоком уровне, где выступают расплывчатые картины, неясные образы, часто необлекаемые в слова. Уже приняв решение, он объяснит его каким-либо рациональным способом, чтобы заглушить сомнения, которые, как чертики из бутылки, выскакивают из глубины подсознания. Как раз основная трудность для человека, попавшего в кризис, и заключается в том, что все проблемы внутреннего переустройства, поставленные жизнью, решаются где-то на полпути между сознанием и подсознанием.
3. 30 лет. Коррекция
План, так блестяще выглядевший в двадцать три года, требует корректировки. Ведь можно еще успеть стать президентом «Дженерал моторс» или чемпионом института. С женой тоже еще можно как-нибудь разобраться. Но все эти соображения придут к нам потом, когда мы серьезно займемся разрешением кризиса. А сейчас, когда он так неожиданно, так вдруг нагрянул, первое движение – бежать. Лейтмотив этого кризиса – побег. Человек уходит с работы, бежит из семьи (семь-восемь лет супружеской жизни – общемировой пик разводов); меняет профессию, меняет квартиру, уезжает куда-нибудь подальше. Он бежит от кризиса, т. е. от самого себя. …
4. 37 лет. Кризис середины жизни
Ты сидишь за рулем машины, мимо проносятся города, моря и горы, и вдруг (как всегда, вдруг)–резкий поворот, и ты видишь: далеко внизу дорога уходит в Большую Черную Дыру. Ты уже можешь измерить расстояние до нее и рассчитать время. Да это производит сильное впечатление. Можно сделать вид, что ты ничего не заметил, и, не останавливаясь, ехать дальше, стараясь не смотреть вперед, а можно еще прибавить газу, закрыть глаза и врезаться во встречный грузовик.
Но лучше поступить иначе. Остановиться, отойти подальше от дороги и сесть на травку. Затем разобрать себя по косточкам и разложить перед собой. Почистить, кое-что выбросить, затем снова собрать и вернуться к машине. Теперь можно ехать дальше.
Посмотрим на наших героев в этот тяжелый для них час. Вот парень, который метил в президенты США, затем стал президентом «Дженерал моторс». Он уйдет из фирмы и станет главой государственной инспекции по охране окружающей среды. Он вдруг поймет, что всю жизнь помогал отравлять воздух, которым дышат люди. И теперь защита окружающей среды – это то, что он делает не для себя, а для всех. Физик, который всю жизнь делал бомбу, начнет бороться за мир, за то, чтобы на Земле не было насилия. Профессор университета бросит свою кафедру и уйдет в школу учить первоклашек математике, потому что, как он считает теперь, воспитание детей – самое главное дело на свете. Для прячущегося сейчас последний шанс сбросить чужую шкуру, насиженное место и выпустить на волю свое призвание. И для вечного ребенка сейчас самое время мирно «развестись» с родителями и зажить своей, самостоятельной жизнью. А транзит, вернувшись из очередного бегства от самого себя, сядет за стол и напишет роман. Или не напишет, и тогда уж останется транзитом навсегда.
Я закончил изложение книжки и теперь хочу, отделившись от Гейл Шиихи, высказать собственные соображения на ее счет. Правда, я и раньше не всегда буквально следовал автору. Но теперь все, что я скажу дальше,– на моей совести. …
Книжка имеет и несомненный терапевтический эффект. Когда тебе плохо, поддерживает сознание, что ты не одинок, что такое бывает со всеми. Ссорящиеся супруги, прочитав эту книжку, может быть, остановятся, посмотрят друг другу в глаза и расхохочутся. А окончив смеяться, продолжат ссору.
Я предлагаю смотреть на эту книгу лишь как на предлог взглянуть на себя со стороны, подумать о своих кризисах. Но я не хотел бы, чтобы кто-нибудь стал относиться к этой книжке как к инструкции по уходу за пылесосом. ...
М. Максимов
http://www.svit-garmonii.kiev.ua/
В Украине осенью ожидается эпидемия гриппа A/H1N1